Я думаю, что многие неоднократно слышали от Лукашенко, «чиновников», «силовиков» и от просто рядовых граждан фразы типа: «вами манипулируют», «это все кукловоды», «американцы с космоса», «это все NEXTA», или кто угодно, кроме самих участников протестов решает, что и как им делать. Именно такую картинку и такой месседж транслируют и по государственным СМИ.
Это все очень сильно напоминает о подходах исследователей медиа столетней давности. В 1930-х годах исследователи верили, что медиа обладают колоссальным эффектом воздействия на аудиторию. Аудитория же воспринималась как пассивная масса, которая впитывает информацию как губка и не способна к самостоятельному критическому мышлению.
В это время бытовала идея о том, что медиа действуют подобно «magic bullet» («волшебной пуле»), или «hypodermic needle» («подкожной игле»). Это предполагало, что медиа контент напрямую влияет на поведение аудитории. Естественно, такой подход был наивным и с годами стало очевидным, что с медиа воздействием все не так прямолинейно и однозначно.
Современные исследователи медиа эффектов и медиа аудиторий пришли к несколько иным выводам. Во-первых, аудитории – это не бездумные массы, которыми можно просто так манипулировать. Медиа аудитория – это совершенно разношерстная совокупность людей, в которой у каждого отдельного индивида есть определенная степень самостоятельности в том, как реагировать на предложенный контент.
Как следствие, оказалось, что люди не просто потребляют контент, но еще и активно с ним взаимодействуют. Это взаимодействие выражается в способности к самостоятельной интерпретации и оценке предложенного контента, в способности создавать собственный контент, а также, активно взаимодействовать с окружающими и создавать собственные смыслы по отношению к предложенному контенту и окружающему миру.
Во-вторых, есть различные способы смотреть на то, что такое коммуникация и коммуникационные процессы в обществе. Грубо говоря, есть разные парадигмы, исходя из которых можно совершенно по-разному объяснять мир. Есть парадигмы устаревшие и неактуальные, а есть более современные и обладающие большей объяснительной силой. Это все имеет смысл, если мы стремимся к большей точности и «объективности» при объяснении того, что мы наблюдаем.
Одна из таких устаревших парадигм утверждает, что коммуникацию можно объяснить как способ передачи информации от источника сообщения к получателю. В этом случае, у нас получается довольно линейная модель. В такой линейной модели, очень логичным выглядит то, что отправитель может легко манипулировать получателем.
А вот если мы рассматриваем коммуникацию, как социальную практику, то получается совершенно иная картина мира. Здесь у каждого участника есть и личность, и собственное мнение, и возможности взаимодействовать и создавать различные смыслы совместно с другими.
Как это помогает объяснить то, что мы слышим от чиновников? Если мы используем первую модель, то очень логично, что «бездумным» и «несведущим» «массам» могут «промыть» мозги некие «кукловоды». Если мы используем вторую модель, получается, что люди вполне способны думать своей головой и запросто могут самоорганизовываться. Это если очень бегло, коротко и не вдаваясь в детали.
На этом я пока остановлюсь…
Антон Динерштейн, 27.09.2020
пятница, 2 октября 2020 г.
Беларусь: коротко о массах, коммуникации и медиа воздействии
Беларусь: фашизм, церковь и государство
Я долго думал, стоит ли об этом писать, так как тема противоречивая. Наверное, стоит. Речь идет о церкви, государстве, праве и насилии.
Для начала необходимо определиться с понятиями. Есть церковь как социальный институт, а есть церковь как общность людей, объединенных определенным мировоззрением и социальными практиками. Есть религия – определенный канон, в соответствии с которым люди становятся общностью. А есть вера, которая, с одной стороны к религии никакого отношения не имеет, а с другой стороны является одной из основ существования религии.
К чему это все? Несмотря на формальную секуляризацию, церковь как социальный институт встроена в общественные процессы и структуры государства. Церковь в этой своей ипостаси является социальным, экономическим, культурным и политическим актором. Соответственно, как социальный институт, церковь имеет определенную гражданскую, социальную, экономическую и, как следствие, политическую позицию.
В идеале, свою позицию в обществе и государстве церковь выражает, опираясь на определенное мировоззрение. Это мировоззрение лежит в основе той религии, которую исповедует церковь. Позиция церкви также опирается на общность людей, разделяющих предложенные этой религией мировоззрение, моральные и этические нормы, способы взаимоотношений и общие идеалы. Одна из задач церкви – это сохранить и укрепить веру людей в эти идеалы, чтобы сохранить общность.
Крупнейшей церковью в Беларуси является православная церковь. Православная церковь исповедует христианство. Христианство опирается на заповеди – законы, которые наделяют человека определенными правами и обязанностями. Законы необходимы для существования общности. Когда эти законы не выполняются, суть христианства как религии, так и всей сопутствующей системы ценностей, мировоззрения и идеалов теряет смысл.
То же самое происходит и в государстве. Основа государства – это Конституция. Конституция – это основной закон. Если основной закон не выполняется и попирается, государство теряет смысл. И церковь, и государство существуют на основе законов. И для церкви, и для государства, попрание законов, лежащих в их основе, ведет к потери смысла и сути их существования.
Если обратиться к истории, можно увидеть, как заповеди ложились в основу современных государственных законов, направленных на сохранение и поддержание общности людей. Например, такие ветхозаветные заповеди, как «не убей» и «не укради» прослеживаются в современном уголовном и административном праве. Этим понятиям дано определение. Поступкам, связанным с этими понятиями дана оценка, а сами поступки, связанные с этими понятиями, рассмотрены в различных контекстах и ситуациях. На основе этого, указаны возможные последствия за действия, совершенные в ущерб правам окружающих.
Так к чему это все? Основные церковные и гражданские законы переплетены, каким бы секулярным не было общество. Наличие законов никак не связано с верой в божественное. Наличие законов – это то, что позволяет общности существовать. Когда кто-то самостоятельно, либо по чьей-то указке нарушает законы, которые лежат в основе государства, он, таким образом, нарушает и законы лежащие в основе церкви как социального института. Законы, лежащие в основе Конституции и в основе церкви – это общечеловеческие законы, без которых сложно сохранить общность между людьми. Именно поэтому, нарушения общечеловеческих законов допускать нельзя, так как такие нарушения ведут к разладу.
В то же время довольно странно наблюдать, как православная церковь на официальном уровне в основном молчит и держится в стороне от комментариев по поводу ситуации в Беларуси. Лишь отдельные священники и служители церкви высказывали свою позицию по поводу происходящего и делали попытки как-то на это повлиять. Только вот руководство церкви почему-то молчит. В данный момент, занимать позицию невмешательства, значит потворствовать насилию, фашизму и террору. Неужели это и есть те ценности, которые отстаивает православная церковь?..
На этом я пока остановлюсь…
Антон Динерштейн, 14.09.2020
#церковь, #государство, #право, #насилие
"Голь на выдумки хитра": Беларусь и публичная креативность
Есть такая поговорка: «Голь на выдумки хитра». Эта поговорка описывает изобретательность в стесненных обстоятельствах, творческий компонент в решении насущных задач. Эта поговорка уже долго не выходит у меня из головы и не просто так, ведь чем больше ограничений, запретов и репрессий мы видим в последние дни, тем сильнее становится креативный ответ белорусских граждан на действия «силовиков» и людей, которые силой удерживают власть в стране.
Творчество это не столько про искусство, сколько про преодоление конфликтов и противоречий с реальностью и повседневностью. Отчетливо видно, как граждане коллективно и публично преодолевают конфликт с нехваткой прав и свобод, создавая локальные и общенациональные инициативы. В таких инициативах отчетливо прослеживается творческий компонент как способ преодоления противоречий между «официальным» и «неофициальным» социальным, культурным и политическим миром.
Еженедельное шествие с элементами карнавала – это лишь одна из наиболее заметных форм творческого противостояния с повседневностью. Если спуститься на более локальные инициативы, то мы видим множество примеров коллективного творческого сотрудничества людей на уровне дворов, кварталов, микрорайонов и так далее. Отличный показательный пример – это тусовка с мастер-классом по танцам во дворе на площади «Перемен» на Червякова.
Люди собираются дворами, общаются, сближаются и совместно придумывают очередные способы привнести в повседневность свои политические, культурные и общественные ценности – люди сами создают новые повседневные практики, упорно и последовательно внедряют новые смыслы и способы взаимоотношений в публичном пространстве. Это и есть тот феномен, который описывает понятие публичного творчества (public creativity). Смысл в том, что творчество происходит как ответ на серость, ограничения и репрессии.
Как результат, мы видим, как появляется, развивается и эволюционирует альтернативная социальная и культурная среда. Интересный момент в том, что это вполне естественный процесс и чем больше становится ограничений, тем сильнее коллективный ответ. Чем больше слоев общества эти ограничения затрагивают, тем больше людей принимает участие в этом творческом ответе на репрессии.
Соответственно, когда нет явных и ярко выраженных массовых конфликтов, нет и такого массового творческого ответа. Смысл творчества в создании нового и, если сильной потребности в новом нет, творческие процессы приобретают менее яркий и менее выраженный характер. Чем больше такая потребность в новом и отличном от привычного уклада, тем ярче и отчетливее видны элементы коллективной творческой деятельности, направленные на изменение текущей ситуации.
На этом я пока остановлюсь…
Антон Динерштейн, 07.09.2020
О ситуации в Беларуси. Расизм, нацизм и фашизм: в чем разница?
В США, афроамериканское население годами пыталось добиться примерно того же, чего добивается гражданское общество в Беларуси – это банальное право быть услышанными, быть включенными в общественные и политические процессы, право на вольные и свободные собрания, на выражение совей культурной идентичности, на выражение своих взглядов и на решение проблем связанных с социальным, культурным и политическим неравенством.
Нельзя сказать, что ситуация идентична, но основные проблемы все те же – это попытка исключить значительную часть общества из любых публичных общественных, социальных и культурных процессов. Попытка сокрытия плюрализма и многообразия в Белорусском обществе со стороны тех, кто сегодня и на протяжении прошедших 26-ти лет управляет государством.
Грубо говоря, это банальный институционализированный расизм. Расизм, как аналитический конструкт в современной науке, – это не про цвет кожи, а про социальное и культурное неравенство, про социальный статус и общественное положение. Именно целенаправленное и систематическое игнорирование и исключение одной группы людей из общественного процесса другой группой и описывает суть расизма. Именно эта проблема лежит в основе недавних протестов в США.
А когда во главе государства стоят военные и силовые ведомства, которые контролируют суды и весь политический аппарат, а также учреждения образования и культуры, мы получаем банальный фашистский режим, для которого полицейское насилие и полицейский произвол, запреты и ограничения – это естественный способ государственного регулирования.
Фашизм часто путают с нацизмом и некоторые из наших «депутатов» не исключение. Это я о том случае, когда один из «депутатов» на встрече с «крикунами», так он назвал пришедших на встречу людей, заявил, что нет в Беларуси никакого фашизма, что, мол, он знает, что такое фашизм, так как его дед воевал с фашистами. Только вот, он скорее всего имел в виду нацистов, а не фашистов. Принципиальная разница в том, что фашизм – это про силовой контроль и военную хунту у власти, а нацизм — это частный случай со сдвигом на расовое превосходство…
На этом я пока остановлюсь…
Антон Динерштейн, 31.08.2020.